СЛОВО О МАСТЕРЕ
1сентября 1992 года. Посольство Узбекистана в Москве. Впервые в истории узбекской дипломатии дан прием в честь первой годовщины Независимости Республики. Вдоль галереи, украшенной картинами узбекских художников, в неторопливой беседе прогуливаются представители российского руководства, дипломатического корпуса, видные деятели науки и культуры.
Возле одной из картин было особенно многолюдно, и вдруг ко мне обратился посол Испании Эухенио Бреголат: “Фантастика. Потрясающая работа, какие краски, удивитель ная гармония цвета и формы. Кто автор этого шедевра?”. На уголке холста было лишь одно слово "Аслиддин", и я пояснил своему испанскому коллеге, что это творение кисти самаркандского живописца А.Исаева.Это было очередное признание мастерства художника, который прочно занял свое неповторимое место в когорте лучших мастеров кисти Узбекистана. едавно А.Исаеву исполнилось 50 лет - возраст зрелости, мудрости. Специалисты, ценит ели прекрасного уже давно открыли для себя оригинальность его творческих приемов, мысли, сюжетов, красок, стилистики рисунка, неповторимую трактовку образов. Особенно впечатляет зрителя тонкое ощущение природы, нежное взаимодействие с ней художника.
Глядя на такие его полотна, как “ Вечер”, "Сумалак", "Осень", "Лепешка ", "Восточный мудрец”, “Костер в лесу", буквально чувствуешь их поэтический смысл, искренность.Работы А.Исаева заставляют думать и с o п epe живать, они влекут море ассоциаций. Когда миг за мигом из бесчисленных частиц сквозь тьму пробиваются контуры, образы, силуэты, и органично выкристаллизовывается ансамбль.
Конечно же, это мастерство-результат не только богом данного дара и адских мук творчества. А.Исаев плоть от плоти продолжатель вековых традиций самаркандской школы живописцев.Он по праву может повторить вслед за Ньютоном знаменитую фразу: "Я увидел дальше других, потому что взобрался на плечи всех тех, кто работал до меня".Как прилежный и добропорядочный ученик, он высоко чтит своих замечательных предшественников, среди которых Усто-Мумин (А.Никола ев), Л.Бу ре, П.Бен ьков,В.Еремян, Л. и А.Абдуллаевы, Р.Темуров и многие другие. Вместе с тем А.Исаев достойно обогащает их наследие, причем без какого-либо эпигонства и подражательства. Буквально пробиваясь в суть предмета, образа, мира он больше схож с ученым-экпериментатором, исследователем-первопроходцем, который видит свое предназначение - проникнуть во глубину миров. Кстати, одну из своих картин художник так и назвал "Проникновение". Действительно, А.Исаев может гордиться своими уникальными истоками, ведь он сын и певец древнего Самарканда - города легенд и неповторимой истории.
Мастер, а он давно заслужил право так называться… . В тот период автор этих строк работал Чрезвычайным и Полномочным Послом Республики Узбекистан в Российской федерации, именоваться, буквально магнитит к себе друзей и поклонников его таланта скромностью, обаянием, одержимостью. И размышляя о корнях его таланта, невольно вспоминаются слова великого Н.К.Рериха, который на вопрос: "Почему в своем творчестве Вы столь часто обращаетесь к Гималаям?", ответил: - "Это мое стремление к величию, которое питает дух". И глядя на величественную панораму "Великий шелковый путь", созданную в Самаркандском институте иностранных языков А.Исаевым (вместе с молодым самаркандским коллегой Х.Салохитдиновым) - а это 43-метровые фрески от Китая через Самарканд до Италии, вглядываясь в "Автопортрет", где буквально пробиваются далекие лучи кишлака Чоршанба (а здесь А.Исаев родился), приходишь к выводу - а ведь именно отчий дом, родной кишлак, древняя земля самаркандская, ее трудолюбивый народ питают дух художника.
Ректор Самаркандского Института иностранных языков
Юсуф Абдуллаев.
“Нет течений, есть только художники”
Гюстав Курбе
У дверей в тесной мастерской на Регистанской улице всякий раз чуть медлишь от сознания, что еще шаг и пересечешь границу пространства, где от стены к стене переливаются волны света, где вещи и лица на полотнах погружены в таинственный глубокий и сосредоточенный процесс взаимного светообмена, создавшего их мастера. Мы в живописном мире Аслиддина Исаева. И вас мгновенно охватывает чувство необычайной сложности, динамической напряженности и покоряющей глубины распахнувшейся перед вами реальности. Аслиддин Исаев относится к поколению узбекских художников, заявив о своем творчестве в начале 80-х годов. Это время, когда наряду с молодыми художниками продолжал и работать мастера старшего поколения, представители "самаркандской школы" живописи - З.М.Ковалевская, Р.М.Темуров , Л.С.Агриян, М.И.Калонтаров, Ф.Разыков и другие.
Романтик по натуре, лирик в душе уже в первых ранних работах Аслиддин заявил о себе как о художнике неординарном, целеустремленном в творчестве и прокладывающем "свой", ни на кого не похожий путь в искусстве.Излюбленные темы художника - осень, восточные базары, сельские свадьбы, танцующие дети, женщины, готовящие сумалак и лица, многочисленные в композициях - одиночные, групповые, как правил о, лишенные к а к их - либо внешних аксессуаров. Но здесь нет никакого повествования или рассказа, а есть пронзительное ощущение события, резкая тревога или ликующая радость, притаившаяся в полотнах.
При взгляде на сложную живописную поверхность его работ создается впечатление, что светоизлучение этой поверхности есть ее свойство, что оно не создано искусством художника, а изначально присуще фактуре его полотен. Свечение луны, огня или свадебного факела как основной принцип, организующий пространство, обеспечивает взаимосвязь и равновесие элементов живописного образа, какие не часто встретишь в работах современных художников. “Чистый цвет! Для него можно пожертвоват всем! “ Во второй половине 1980-х годов художник вступает в новый этап, связанный с расширен кем его духовного горизонта.
Одновременно назревает потребность перейти от живописного анализа природы к более активному ее осмыслению, синтезу субъективных впечатлений и ощущений. Место действия большинства его картин - сельский двор, кишлак Чоршанбе, где он родился и живет, земля в космическом понимании слова.Пейзаж, иногда реальный, написанный по мгновенному впечатлению, чаще -преобразованный в пейзаж "мечты", в мотив, который входит во все произведения художника. И входит не фоном , а важнейшим компонентом, определяющим концепцию картины, ее дух, ее лирическое звучание. Первой картиной, в которой Аслиддин пытается соединить "идеальное с конкретным - мечту о гармонии и красоте с жизненной правдой - стала картина “Огонь моих предков” (1982). Это произведение, знаменующее начало творческой зрелости художника, оказалось двойственным по замыслу и по средствам живописного воплощения. У Аслиддина есть картины, как бы подтверждающие обретенное на каком-то этапе совершенство, первоклассное мастерство.Таково одно из самых поэтических полотен художника “Вечер” (1986).Поэзия картины при всей ее камерности чрезвычайно действенна. "Вечер" звучит как приглушенная мелодия, в которой воскресают классические национальные мелодии с их народной темой, формами и отчетливым ритмическим рисунком.
Вместе с тем условность никогда не переходит у Аслиддина в искажение предмета изображения. На обороте, присущие этому предмету свойства, освобождаясь от второстепенного, только усиливаются. В этот же год художник создает еще одно полотно "Сумалак" (1986), близкое к "Вечеру", ставшее кульминацией живописных исканий 1980-х годов. В этой картине четко проявились особенности художественной натуры художника: профессионализм прирожденного живописца сочетается здесь с эмоциональностью поэта, способного втягивать зрителя в пленительный мир своих образов. Важное место в творчестве Аслиддина занимает тема материнства, образов восточных женщин. Отношение художника к ним особое, трепетное и возвышенное. В основном это женщины его кишлака, молодые невестки или умудренные опытом пожилые женщины-матери. Художник, горячо любящий свою землю, людей, обычаи и традиции, Аслиддин часто обращается к теме предков и святых мест. В течение всего творчества художника волнует эта тема и в каждой работе открываются новые грани живописного мастерства автора.
"Дух предков" (1990) - это философское произведение, это обостренное и глубокое чувство ответственности художника перед жизнью, чувство серьезности, значимости и не случайности каждой судьбы , в том числе и своей собственной, ощущение связи своей жизни и своего пути с глубинной сущностью бытия, образа духовного совершенства, утверждения высоких общечеловеческих идеалов. Работы этой серии отбрасывают дополнительный свет на все творчество Аслиддина Исаева, а эта картина замыкает огромный творческий этап 1980-х годов. Начало 1990-х годов - один из сложных к противоречивых периодов в творчестве художника, происходит переосмысление им многих художественных и культурных ценностей. Происходят изменения не только в общем мировоззрении художника, но и в живописной манере письма. Теперь его картины складываются из цветных мазков: полотна словно выложены мозаикой. Сочетая дробную манеру со спокойным, местами, письмом художник получает как бы синтез старой манеры с новой. Именно так написана "Биби-Ханум" (1992). В художественном решении этого полотна есть что-то таинственное и мистическое. Альберту Эйнштейну принадлежит мысль о том, что самое прекрасное в человеческой жизни - это ощущение тайны. Это произведение и ряд последующих -"Проникновение", "В пути", "Свеча" несут в себе тайну многозначности, многоплановости, пронизаны ею. Они как бы подтверждают убеждение гениального ученого в том, что именно тайна есть источник всякого подлинного искусства и науки. Одновременно к этому времени начинает назревать новая тема видений, тема борьбы доброго и злого начала. Особняком в творчестве художника предстает картина "Грызня (1992).
Точно характеризуя обстановку тех лет, слишком откровенно передает художник взаимоотношения людей через образы фантастических животных. Яркие, открытые цвета как дань времени, и художник узнается здесь в совершенно новом амплуа. Вершиной в понимании сложности устройства мироздания стала картина Композиция (1993). Это Драматическое полотно как символ преодоления человеком всех препятствий, несправедливости, лжи ради достижения своей цели. Впервые Аслиддин создает такую внутренне динамическую композицию, впервые в его творчестве звучат ноты такой щемящей печали. Он пытается понять не толь ко свои смутные чувствования, но и проникнуть в таинственный мир “теней”, иррациональный мир подлинной сущности предметов и явлений. Тревога душевного состояния переходит и в небольшое по размеру полотно "Видение" (1993). Все пространство холста занимают уродливые рожи фантастических животных и птиц. Реалии жизни Аслиддин превращает в фантастику, а из фантазий, сновидений творит действительность. И только в центре картины белым пятном выделяется птица, которая снится художнику и спасает все человечество от зла и нечисти. Творческий диапазон художника не ограничивается станковыми работами, Аслиддин имеет большой опыт художника-монументалиста. Поистине откровением в этой области искусства стала одна из последних работ художника - монументальная фреска в здании Самаркандского государственного института иностранных языков. Созданная в творческом содружестве с художником Хушвахтом Салохитдиновым она посвящена теме "Великий шелковый путь. Фреска состоит из шести композиций, каждая из которых посвящена определенной стране - от Китая, Индии через Среднюю Азию, Египет, Грецию и до Италии. Авторы избрали для задуманных фресок своеобразное построение, основанное на традициях стенных росписей Древнего Пенджикента, Варахши и Афрасиаба. Особое значение имеет цветовая палитра, ее идейно-образная нагрузка. Чаще она состоит то из бирюзово-синих тонов под цвет голубым куполам Самарканда, то зеленовато-желтых - в композиции Египта под стать пирамидам Хеопса и т.д. Полувековой юбилей Аслиддин Исаев встречает в большой творческой активности. Постоянное совершенствование - это залог движения художника, залог свободы, в том числе свободы уже достигнутого живописного качества. Не остановленность, а вечное странствие, вечное беспокойство. ... Художник не одинок: его ведет луч света с Неба.
Гулжахон Темурова
Мастер, «говорящий» цветом
Воистину золотой выдалась нынешняя осень для известного самаркандского живописца Аслиддина Исаева. В государственном музее истории и культуры открылась его персональная выставка.
На вернисаже вице-председатель творческого объединения Академии художеств Узбекистана, заслуженный деятель искусств Владимир Бурмакин торжественно вручил Исаеву золотую медаль академии – за выдающиеся заслуги в области изобразительного искусства. – Это уникальный художник, поющий песнь Самарканду, знающий прекрасно его историю, умеющий ценить культуру и традиции, – отметил Владимир Иванович. – На персональной выставке представлено более 100 живописных работ, и каждая индивидуальна, неповторима. Я бы назвал вернисаж откровением художника.
– Только большой мастер может так говорить цветом: очень чувственно, эмоционально, лирично. У лучших представителей самаркандской школы живописи прекрасное продолжение, – это взгляд на творчество Аслиддина Исаева еще одного маэстро кисти, также специально приехавшего на вернисаж, – академика Баходыра Джалалова. … Он не пришел – ворвался в мир искусства в начале 80-х годов, поразив своей непохожестью. Она проявлялась то в изысканной гамме охристо-зеленых тонов, то в мозаично ярком колорите живописных работ. Удивляла настойчивость, с какой Аслиддин возвращался в родной кишлак Чоршанба. Он продолжал любоваться плавными изгибами узеньких улочек, могучими стволами вековых чинар, звал в мир своего детства – светлый и солнечный от материнской любви, расцвеченный красками свадебных шествий, с женщинами, под лунным светом колдующими над сумаляком, шумной сутолокой дынных базаров «Правнук», «Детство», «Мой дворик», «Огонь моих предков». Очевидно, он оглядывался в прошлое не столько из внутренней потребности прочувствовать великую связь времен, сколько в благодарность за тонкую душу лирика, отточенную нежностью детских впечатлений. Аслиддин – из художников, которые никогда не забывают о своих корнях. Они «прорастают» на полотнах трогательным отношением к женщине-матери, простой сельчанке, застывшей у ворот в долгом ожидании, живут в глазах старика, крепко сжимающего посох («Мудрец»). А сколько свадеб «сыграно» Исаевым за мольбертом! И ни одна не похожа на другую – настолько богаты народные обряды. Часто возвращаясь к этой теме, Аслиддин находит все новые ракурсы, легко и свободно играя цветовой гаммой: то намеренно приглушая ее, то взрываясь буйством красок.
Потом пришли другие сюжеты. Но мотив, с которого Исаев начал свой путь в искусство, оставался все тем же лиричным, волнующим своей искренностью. Он старается избегать внешних эффектов, сулящих быстрый успех. Ему ближе органичная, глубокая по смыслу манера письма, открывающая свои богатства внимательному взгляду, чуткому к языку живописи. Исаев «числился» еще в молодых художниках, когда две его работы – «Мой дворик» и «Осень в Ургуте» – приобрела знаменитая Третьяковская галерея. Давно и пристально следят за его творчеством и в музеях Ташкента и Самарканда, где хранится немало его картин. Исаев как бы вторит словам великого Эйнштейна о том, что самое прекрасное в человеческой жизни – это ощущение тайны. Не оттого ли так много на его картинах всегда загадочного лунного света? То яркого, как луч надежды («Ожидание»), тревожно-печального («Невеста»), то освещающего путь к любви. Подчас произведения Аслиддина Исаева трудно отнести к определенному жанру. Станковые по формату, многие его картины воспринимаются как монументально-декоративные панно или фрески (триптих «Самарканд», «Согдиец», «Бибиханум», «Мой город»). Опыт монументальности здорово помог Аслиддину Исаеву при работе вместе с молодым самаркандским коллегой Хушвактом Салахитдиновым над настенной росписью «Великий шелковый путь». Она украшает Самаркандский институт иностранных языков. Это 43-метровые фрески, повторившие путь от Китая до Самарканда, по которому шли караваны, следовали в древний город историки, путешественники и послы. Творческий путь самого художника дает возможность проследить добрая сотня картин, представленных на персональной выставке. Но как бы ни менялся характер живописи, Исаев всегда «узнаваем». В этом, наверное, истинный талант художника.
На вернисаже у его картин обменивались впечатлениями как коллеги по творческому цеху, так и учащиеся Самаркандского колледжа искусств. Для молодых это был мастер-класс, охватывающий почти 30 лет творческой деятельности художника, награжденного орденом «Дустлик», председателя областного творческого объединения Академии художеств Узбекистана.С таким же неподдельным интересом к неординарному, самобытному Исаеву отнеслись и студенты университета в Каире, где он недавно вместе с другими художниками из Узбекистана давал уроки мастерства. Поездка в Египет еще не «высохла» красками на триптихе, где история этой удивительной страны пирамид и загадочных сфинксов переплелась с неоновым светом современных будней. Годом раньше Исаев побывал в творческой командировке в Южной Корее. Яркие впечатления дальних странствий лишь обогащают творческую палитру художника, подсказывая новые сюжеты. Сам же он остается верен своей песне о Самарканде.
(Мастер, «говорящий» цветом//«Правда Востока», www.jahon.mfa.gov.uz 02.12.2008)
Мистика цвета
Согласно психологии художественного творчества, художник при создании произведений использует все три проявления высшей нервной деятельности сознание, подсознание и сверхсознание( интуицию). Если их представить в процентном соотношении, то в общем творческом процессе сознание занимает незначительную часть, поскольку профессионализм за долгие годы художнической практики доводится до автоматизма. Зато подсознанию и сверхсознанию ученые отводят до 90-95% от общего количества нервных затрат живописца на создание оригинального художественного произведения. Интуиция, фантазия, мысли и идеи , приходящие во сне, и относящиеся к области подсознания и сверхсознания, играют паленую роль в творческом процессе. Эти теоретические выкладки психологии творчества подтвердились в беседах с самаркандским художником Аслиддином Исаевым.
Искусствовед, беседуя с художником, часто интересуется многими аспектами художественного процесса. Многие нюансы создания живописных полотен пытался выяснить и автор, однако Исаев затруднялся ответить на некоторые вопросы.
«Сюжеты своих картин я иногда вижу во сне»,- признался художник, иногда они настолько сложны что не хватает мастерства и техничности, чтобы их воплотить на холсте». Выказывание о т ом, что он видит во сне свои будущие композиции, свидетельство сильнейшей взаимосвязи его сознания, подсознания и сверхсознания, где огромную роль иг рает интуиция и фантазия. Именно во сне Аслиддин увидел композицию, которую затем воплотил в полотне Дух Т урона, где в игре цветовых пятен улавливаются ассоциации с летящими в небе облаками в виде человеческих фигур, скачущими всадниками. Это воспоминания о прошлом самаркандской истории, о далеких предках.
Аслиддин Исаев известен своими экспрессионистическими полотнами, благо которым он вошел в историю искусств республики как талантливый живописец. На вопрос, почему он избрал именно такой способ самовыражения, художник ответил: «К этому меня подтолкнула сама жизнь, среда, в которой я жил».Будучи уроженцем кишлака Чоршанба Самаркандской области, Исаев (г.р.1948) воплотил в своей судьбе историко-этнические особенности самаркандских жителей. В его подсознании эт и гены нередко дают о себе знать, и тогда возникают на полотнах то ли цветные грезы, то ли видения. И видимо не случайно судьба в 1966 году привела его в стены художественного училища, и он избрал нелегкий путь живописца. Вернувшись в 1970 году в Самарканд, Аслиддин попал в поле зрения выдающегося самаркандского живописца Николая Пращенока, который заметил в ранних картинах Исаева дар колориста. Благодаря его моральной поддержке молодой Исаев в середине 70-х годов вошел в коллектив самаркандских художников. Влияние творчества наставника ощущается в ранних полотнах Аслиддииа, а картина - Дорога. Посвящение Николаю Пращеноку - это итог поисков Исаева в процессе становления. Именно тогда вырабатывается триада - цвет, композиция, рисунок, где главенствует цвет, что и определило дальнейший творческим путь живописца . Рисовать цветом -это главное достижение мастерства, к которому он пришел сознательно-интуитивно, понимая, что чувства восточного человека с традиционной ментальностью он может лучше всего выразить через цвет.
В 70-80-е голы Исаев вращается в едином художническом кругу со многими самаркандскими художниками, Вместе с Крикисом он в 1979 году отправился в Нукус в музей к Игорю Витальевичу Савицкому. «И тогда я впервые увидел полотно Елены Коравай «Красильщицы», экспрессионистические композиции Варшама Бремян, картины Оганеса Татевосяна.»
Посещение нукусского музея оказало сильное влияние на развитие творчества Исаева. Знакомство с подлинниками среднеазиатскою авангарда благотворно отразилось как на творчестве живописца, интуитивно шедшего по пути поиска выразительных, композиционных и художественных средств модернистического искусства.Продолжая тему влияния на творчество художника мастеров мировой живописи, отметим, что Исаве в числе приоритетных назвал Брейгеля и Босха. «Когда я был в Вашингтоне, я увидел в подлиннике Эль Греко, и у меня буквально «пошел мороз по коже»- настолько было сильным эмоциональное впечатление от увиденного»-, вспоминает Исаев. Аслиддина притягивает сильнейшая энергетика полотен Вин Го га, увиденных им в подлиннике в зарубежных путешествиях. Как истинный колорист, выражающий чувства цветом, Исаев отдает должное великому постимпрессионисту, который добивался, чтобы его картины излучали цветной свес Такие же художественные задачи решает и Аслиддин, однако он понимает, что ему как восточному художнику, необходимо отражать своеобразие своей культуры, 80-е годы Исаев определяет как период «познания таинственности Востока», тон мистической природы восточной философии, эстетики, культуры, которая так притягательна для всех, кто понимает, что такое Восток. Именно тогда в его полотнах проявляется то мистическое светоизлучение, о котором говорят исследователи его творчества. Именно ним качеством отличается полотно «Проводы», где художник опоэтизировал траурную сцену оплакивания, превратив ее в своеобразный живописный реквием. Крупными мазками лишь намечены фигуры плачущих и скорбящих женщин. В верхней части композиции размещено изображение погребального кортежа, создавая ощущение, что умерший возносится к небу. Отразив мистику потусторонней жизни, Исаев подсознательно воплощает то, что находится за пределами реального мира. Это ощущение возникает из-за цветного света, льющегося, словно с небес, это светоизлучение красок придает полотнам Исаева особую энергетику и притягательность. Об этой картине Исаев говорит, что написав ее, я понял, что нарисованную композицию я уже видел в прошлой жизни».Художник в своих полотнах, написанных за последние десятилетия, интуитивно воплощает в настоящем прошлое, то, что записано в закодированной форме его генной памяти. Гак возникли «Согдиец» , Биби-Ханум, «Дух предков», «Мараканд». В них художник создает ассоциативные образы, исходя из подсознания, так, как он чувствует и воспринимает прошлое, мифы и реалии Самарканда как историко-культурного феномена. У меня мало зрителей, которым нравится мод живопись, но я пишу для тех, кто знает историю- отмечает Аслиддин. В стилистических приемах, которыми работает живописец, он сочетает самые разные техники и средства самовыражения - от выдавливания краски на холст прямо из тюбика до тщательно прорисованных небольших фрагментов. Но целостность исаевских композиций построена ни локальности красок, гармоничном цветосочетании, соединении фона и основного изображения, решения пространственных соотношений, сочетаемых с плоскостностью. Все это вместе взятое создают ту мистическую зыбкость формы, которая превращает художественные образы полотен живописца в неисчезающий мираж. Эта «миражность» в созданной живописцем неуловимой грани между реальным и ирреальным, которая обычно отличает этот физический обман зрения в пустыне. А мистическая загадочность цветного светоизлучения исаевских картин и способствует созданию той таинственности Востока, к которой так интуитивно стремился живописец последние два десятилетия. «Идеи цвета переходят в мистическую идею света, идею борьбы добра и зла, уводя вглубь архаических и мифологических представлений восточного человека - отмечают исследователи творчества Исаева. Мистика света, бытовавшая на территории Средней Азии, связана с зороастризмом, а также с культом солнца и луны. И не случайно, небесные светила, изображенные Исаевым, излучают тот свет, который определяется как загадочный, мистический, таинственный. Фигуры, нарисованные Исаевым, словно тонут в цветном мареве, едва уловимые контуры как будто начертаны рукой средневекового мастера-мусаввира. Исаев не знает всех тонкостей семантики цвета, основанных на философии суфизма, однако, впитав вместе с молоком матери, все тонкости мироощущения восточного жителя, он в красках воплощает эти семантические основы. Экспрессивность цветовых сочетаний, выражающих эмоции восточного человека, условность пластического языка, в которых заложена ментальность жителя древнего Самарканда, отражается в полотнах последних лет «Самаркандский базар», «В пути» и других. Обзор творчества Исаева был не полным, если умолчать о еще одном способе самовыражения художника - монументальной живописи. «Мои монументальные работы, - признается Аслиддин,- «это еще один способ самовыражения. Я занимаюсь созданием монументальных росписей, граффито, начиная с середины 70-х годов». Во многих районных центрах, кишлаках Самаркандской области до сих пор существуют общественные здания, интерьеры которых украшены произведениями Аслиддина Исаева. Но, как признается художник, самоудовлетворение он получил, создав фреску в городе Туркестане в 2000 году. «Она является моей творческой удачей, поскольку при ее создании я был предоставлен сам себе, меня не ограничивали никакими рамками, я был свободен в самовыражении, и наверно, поэтому мне удалось выразить свободолюбивый дух казахского народа. Одной из значительных монументальных произведений Исаева в Самарканде является роспись «Великий Шелковый путь» в Институте иностранных языков. Она возникла благодаря активному содействию ректора института Юсуфа Абдуллаева, в ее осуществлении помог Ш Сашхутдинов. Роспись состоит из пяти частей — «Китай», «Индия», Египет, Самарканд, «Венеция», которые покрывают стены второго и третьего коридорных этажей института. Композиция росписи построена на принципах монументальной живописи, заложенных основоположником узбекского монументализма Чингизом Ахмаровым. Если фон, представляющий собой пейзажные зарисовки разных стран мира, исполнен в исаевской манере, то основные действующие лица- купцы, всадники, слоны, верблюды, лошади, выполнены в линеарно-грофическом стиле. Выразительной доминантой росписи стала часть, изображающая испанского посла Клавихо, протягивающего свою верительную грамоту Темуру.
Специфика монументальной живописи, в отличие от станковой, состоит в том, что она требует особых выразительных, композиционных и художественных средств. В силу того, что многофигурная композиция рассчитана на восприятие большего количества зрителей, в ней художник вынужден прибегнуть к изобразительности и символике, иногда повествовательности и литературности. Весьма сложно создать монументальную роспись, в которой нужно учитывать многие проблемы и законы масштабности, соразмерности, перспективы, условия восприятия произведения зрителем с различных точек, в монументальной росписи на первый план выступает рисунок, линия, при помощи которой создаются пространственные планы, условные и реальные объемы, Исаеву пришлось осваивать новую манеру самовыражения. Весьма неординарным в архитектурно-художественной практике является решение интерьера гостиницы «Афросиаб» в Самарканде. Оригинальность архитектурной ситуации состоит в том, что архитектор включил в интерьер дара фрагмент археологического памятника , который был обнаружен при кладке фундамента здания гостиницы. На стене, ограничивающей помещение бара, Исаев разместил пять картин, написанных на левкасе, поскольку архитектурные условия не позволяли использовать технику и материал монументальной живописи. Выбранная тема - вечерние архитектурные пейзажи средневекового Самарканда позволили художнику удачно проявить сильную сторону своего мастерства. Эти пять картин словно окна, в которые можно, как по мостику, перейти, в прошлое. Художник выбрал такое время суток, когда тени становятся длинными, а силуэты архитектурных памятников размытыми. Довлеющий зеленовато-охристый колорит картин, мягкие цветовые переходы, способствуют созданию таинственной атмосферы в интерьере бара-музея.
В творческом портфеле художника есть еще одна задумка. В эскизе будущего монументального произведения художник хочет воплотить портретные образы великих просветителей - правителей, поэтов и ученых Самарканда.Думается, что вклад Исаева в мемориальный жанр республики будет столь же значительным, как и в станковую живопись.
Гульсара Бабаджанова, кандидат искусствоведения
